Привет, Гость ! - Войти
- Зарегистрироваться
Персональный сайт пользователя 3,14 : 314 .www.nn.ru  
пользователь имеет статус «трастовый»
портрет № 67727 зарегистрирован в 2007 году

3,14

настоящее имя:
Сакральная метафизическая субстанция
Портрет заполнен на 89 %

Отправить приватное сообщение Добавить в друзья Игнорировать Сделать подарок


    Статистика портрета:
  • сейчас просматривают портрет - 0
  • зарегистрированные пользователи посетившие портрет за 7 дней - 0
Блог   >  

Полное дыхание.

  03.09.2016 в 17:36   105  
www.youtube.com/watch?v=rhnFv2hhEl0&sns=em
Этот фильм, первое поверхностное знакомство с которым у меня состоялось несколько лет тому назад, затерялся где-то на задворках памяти. Но, как известно, в памяти такая скрыта мощь, что умножает образы и множит и воскрешает из небытия даже то, что, казалось бы, безвозвратно кануло в Лету, не говоря уже о всём прочем, тем более относительно недавнем и с кинематографической точки зрения стилистически безупречном.

Киноповествование начинается с некой иллюзорной картинки:панорамный осколок приплюснутой гребёнки придорожных столбов, чуть заметно <<поёживающихся>> сквозь призму раскалённого степного марева, как будто посылающих небесам какие-то тайные знаки, -- вид которой вкупе с психоделическими мотивами Гия Канчели подводит тебя к предчувствию неизбежного появления на экране чего-то алогичного, почти мистического, выходящего за рамки обычного понимания.

Поначалу больше обращаешь внимание на антураж происходящего на экране, чем на всполохи любовных страстей главных действующих лиц и развитие между ними отношений по принципу: <<люби -- не люби, но почаще взглядывай>>. По своему примечательными кажутся забавные зарисовки из жизни аборигенов приазовской деревушки:это и сцена женского мордобоя на свежем воздухе во время праздничного застолья;и показ задом наперёд в силу несовершенства техники кинохроники, воспевающей передовиков производства;и колоритное выступление себе на уме депутата Верховной Рады перед русскоязычным электоратом.

Несомненным украшением картины является целая галерея блистательных образов персонажей второго плана:это и так называемый блюститель правопорядка Аркадий -- мутный тип с вихляющей походкой и испитым лицом отвергнутого толпой богемного художника(А. Баширов);и хозяйка дома с скрипучими дверями тётя Валя, в своём рыбачьем облачении чем-то напоминающая безвременно овдовевшую атаманшу из разбойничьей шайки, впрочем, склонную, если подвернётся повод, и к сантиментам, к тому же, что называется, добрую внутри(Н.Eгорова);и Степан-морячок, с звериным просверком в глазах, подвизающийся иногда на чисто добровольных началах на ниве воспитания подрастающего поколения и использующий при этом методы, отнюдь не требующие фундаментальной педагогической подготовки(И. Лифанов). Я уже не говорю о главном герое, московском бонвиване Коське-Моське(Д. Исаев),c двумя <<макушками-призраками>> на голове и вполне реальными разновозрастными пассиями в придачу, -- словом, весь актёрский ансамбль подобран безукоризненно и на <<отлично>> справился со своими задачами.

Представляющееся на первый взгляд чем-то пунктирным, несущественным, как бы случайно прорывающимся сквозь стихию экранного действа, реально оказывается его важной эстетической составляющей. Чего стоит хотя бы сцена у купальных мостков, основанная на контрасте возвышенного и земного: некий <<соглядатай горизонта>>,отягощённый изнуряющей его мечтой совершить подвиг во имя торжества идеи сближения народов, читает гениальные в своей простоте философские стихи Мандельштама юному сорванцу, решительно уплетающему какую-то полужидкую консистенцию из стеклянной банки. Складывается впечатление, что бессмертная поэтическая классика, идеально ложащаяся в ткань киноповествования, является для чудаковатого героя некой <<палочкой-выручалочкой>>, подпитывающей его фанатичную одержимость следовать намеченной цели и так или иначе помогающей ему примириться с абсурдом и несовершенством человеческой жизни.

В финальном <<вращении>> сюжета этой трагикомедии, в органичной сцепке главного и второстепенного, случайного и закономерного, когда смысловые акценты окончательно измочалятся и померкнут, -- случится нечто: его величество художественное безумие выйдет, так сказать, на авансцену и начнёт диктовать общий тон всему происходящему, невольно порождающему у тебя чувство какой-то экзистенциальной истомы, которое, если честно признаться, и сравнить-то не с чем, и словами не описать.

Мне сдаётся, что картину по достоинству оценят прежде всего натуры утончённые, огорошенные красотой и непредсказуемостью окружающего мира, у которых даже мимолётное виденье нескладно погромыхивающих пустых консервных банок, гонимых морским бризом по выжженным солнцем колдобинам, найдёт в душе живой отклик, а кому-то -- даже может дать пищу для фантазий на вольную тему...

(с)